Почему люди всегда стремились и стремятся передвигаться как можно быстрее? Один из ответов на этот вопрос предлагают ученые-этологи – специалисты по поведению… животных. У них есть теория, согласно которой у первобытных предков современного человека статус особи в группе в немалой степени зависел от того, насколько быстро особь могла передвигаться в пространстве. Связано это с тем, что в стратегии выживания вида большую роль играет способность максимально быстро убежать от опасности и успешно преследовать добычу.
В ходе эволюции стремление передвигаться как можно быстрее передалось и Homo sapiens. Причем это заложено в нас на генном уровне. А поскольку строение опорно-двигательного аппарата человека ограничивает скорость его передвижения, то неутоленная жажда быстроты перемещения заставляла наших предков искать альтернативу. Результат налицо: приручение лошади, изобретение колеса, паровоза, автомобиля, аэроплана…
СРОДНИ НАРКОТИКУ
Изобретение автомобиля серьезно изменило представление человека о скорости. Победителю самой первой автогонки французу Эмилю Левассору приписывают фразу: «Это было безумие, местами я делал до 30 километров в час». Слова эти были сказаны в середине 90?х годов позапрошлого века.
Не менее сильными оказались потрясения и у других пионеров автомобилизма. Впрочем, можно ли было ожидать иного от людей, впервые в жизни промчавшихся со «страшной» скоростью в несколько десятков километров в час и в считанные часы преодолевших расстояние, на которое раньше у них ушли бы дни?
Вот как описывал свои впечатления от автомобильных поездок в начале ХХ века французский писатель и страстный поклонник автомобиля Октав Мирбо: «Автомобиль – это каприз, это фантазия, это непоследовательность, забвение всего… И в то же время автомобиль – это извращение скорости, постоянное возвращение к самому себе, это головокружение. Слезая с автомобиля после двенадцатичасового пробега, вы похожи на больного, впавшего в обморок и медленно возвращающегося к сознанию окружающего. Все предметы продолжают вам казаться искаженными странными гримасами и беспорядочными движениями… Только мало-помалу к ним возвращаются их форма, положение, равновесие. В ушах у вас шумит, как будто в них трепещут звонкими крыльями тысячи насекомых. Вам кажется, что ваши веки с трудом поднимаются, открывая действительную жизнь как театральный занавес… У вас осталось только воспоминание или, вернее, очень смутное ощущение, что вы ехали через какие-то пустые пространства, через белые бесконечности, где плясали и извивались мириады маленьких огненных язычков… Надо встряхнуться, ощупать себя, топнуть ногой о землю, чтобы убедиться, что вы стоите действительно на чем-то твердом и прочном, что перед вами, вокруг вас находятся дома и лавки, проходят, говорят, спешат люди… Только поздно вечером, после обеда, вы совсем приходите в себя. И все-таки остается известное нервное возбуждение, которое ночью удесятерит фантастичность ваших снов…»
Все это говорит о том, что человек, решивший воспользоваться автомобилем, испытывал сильнейшее потрясение всякий раз, когда садился в него. А описанное состояние весьма напоминает алкогольное или наркотическое опьянение. Похоже, что наркотик здесь действительно присутствует, и имя ему – скорость!
УДАР ПО ПСИХИКЕ
Вряд ли стоит удивляться, что «неавтомобильная» часть человечества, глядя на поклонников механических экипажей, считала их больными людьми и постоянно ожидала очередного сумасбродства. Кстати, сами автомобилисты (по крайней мере, наиболее откровенные из них) признавали этот факт.
Тот же Мирбо так говорил о себе и своих коллегах по увлечению: «Надо сознаться, что автомобилизм – и это одна из любопытнейших его сторон – болезнь, психическая болезнь. И название этой болезни звучит очень мило – скорость… Я с восторгом повторяю имя интересующей нас болезни – скорость… Не механическая скорость, которая увлекает машину по дорогам из страны в страну, но, так сказать, невропатическая скорость, увлекающая человека среди всех его действий и развлечений… Больному скоростью не сидится на месте, он суетится, нервы его натянуты, как струны; как только он прибудет куда-нибудь, его уже тянет уехать, ему постоянно хочется быть где-то в другом месте, обязательно в другом месте, и чем дальше, тем лучше… Его мозг – бесконечная дорога, по которой мысли, образы и ощущения стремительно мчатся с быстротой сто километров в час. Сто километров – это мерило его деятельности. Он двигается вихрем, мыслит вихрем, чувствует вихрем, любит вихрем, живет вихрем… Ощущение подчас болезненное, но сильное, фантастическое, опьяняющее, как головокружение, как лихорадка…»
Или вот еще: «Когда я несусь с головокружительной быстротой в автомобиле, все человеческие мысли покидают меня. Я чувствую, как во мне мало-помалу поднимается какая-то темная злоба, рождается и растет тяжелая и тупая надменность… Мое сознание себя жалкой человеческой единицей сменяется гордым чувством могучего существа, в котором воплощаются… великолепие и сила стихии… Вы понимаете, с каким презрением должен я смотреть с высоты своего автомобиля на человечество… на вселенную, подчиненную моему всемогуществу, воплощая в себе стихию, ветер, грозу, гром… Раз я – воплощение стихии, я не допущу, не могу допустить, чтобы хоть малейшее препятствие встало на пути моих фантастических желаний… Я не только стихия… но также и прогресс, то есть созидающая и покоряющая сила».
КОНЦЕРТ НА 200 КИЛОМЕТРАХ
Схожие чувства испытывали автомобилисты и по другую сторону Атлантики. Генри Форд, не только основавший свою компанию по выпуску машин, но и выступавший на них в соревнованиях, после одной из гонок вспоминал: «Трудно описать испытанное ощущение. Спуск с Ниагарского водопада в сравнении с этим должен показаться приятной прогулкой…»
А вот что говорил перед стартом пилот, выступавший в соревнованиях на автомобиле Форда «999»: «Я знаю, что в этой тележке меня, может быть, ждет смерть, но, по крайней мере, они должны будут сказать, что я мчался как дьявол».
Если вы думаете, что по прошествии более века человечество излечилось от этой странной болезни, то ошибаетесь. Дело в том, что скорость зачастую действует на человека гипнотически, как удав на кролика. Особенно если ему не требуется концентрироваться на самом процессе вождения машины. Описать возникающие у людей чувства замечательно удалось нашей современнице, французской писательнице Франсуазе Саган, которая сравнивает их… с музыкой: «Музыкальный ритм, как ни странно, совсем не перекликается с темпом на дороге. Двумстам километрам в час соответствует в симфонии не аллегро, не виваче и не фуриозо, а анданте, медленное и величественное. Это пологий берег, на который вас выносит по достижении определенной скорости, когда автомобиль уже не преодолевает сопротивление и не прибавляет ход, а впадает вместе с вами в головокружительное и тревожное состояние, чем-то напоминающее опьянение. Такое случается и ночью на пустой дороге, и в глухой местности днем. В эти минуты понятия запрет, предписание, социальное страхование, больница, смерть лишаются всякого смысла, перечеркнутые одним знакомым всем людям всех времен – скорость. Что-то внутри нас обгоняет то, что вне нас. В какое-то мгновение необузданные силы овладевают мотором… снимается контроль разума, чувств, привычки и даже чувственности, а если и сохраняется, то не настолько, чтобы помешать наслаждению и удержать его у смертельной черты».
АДРЕНАЛИН. ПРОСТО АДРЕНАЛИН
Исследования показывают, что по мере увеличения скорости движения у человека растет чувство страха, наступает стрессовое состояние, сопровождаемое выбросом в кровь адреналина. В зависимости от типа психики и ее состояния это приводит к различным последствиям, иногда позитивным, иногда – нет.
Тем не менее никто из автомобилистов (как, впрочем, и большинства наркоманов), несмотря на перманентный стресс, связанный с постоянной угрозой гибели, не отказался от своего занятия. Более того, они прилагают все усилия, чтобы вновь и вновь оказаться за рулем и еще раз испытать упоение скоростью, ибо какой же человек не любит быстрой езды?
Что касается спортсменов-гонщиков, то их годами (иногда даже с детства) обучают подавлять естественный страх, мобилизовывать психику и выполнять необходимые действия в любых ситуациях на любых скоростях.
Поэтому-то они воспринимают скорость не так, как обычные люди. Вот что рассказал корреспонденту AN о своих взаимоотношениях со скоростью Нельсон Пике-младший, сын трехкратного чемпиона мира в «Формуле 1» и сам профессиональный гонщик (сейчас он является тест-пилотом формульной команды Renault): «Мне нравятся любые гонки, высокие скорости и все, что с ними связано; нравится ездить, просто ездить, и я даже не знаю, как это объяснить… Я смотрел гонки, когда был совсем маленьким, но это было не очень интересно. «Формулой 1» я заинтересовался лет в 15–16, а до этого увлекался только картингом. Перейдя в «Формулу 3», заинтересовался ею. Так постепенно я приближался к «Формуле 1»… В гонке я чувствую себя частью машины. Если ты делаешь то, что ей нужно, машина будет делать то, что нужно тебе, и вместе вы поедете очень быстро. Это естественный процесс для любого гонщика, такой же естественный, как и ходьба».
Константин Шляхтинский при участии Елены Костяковой
www.ukrindustrial.com